Проблема субстанции в отечественной материалистической философии ХХ в.

© Ю.В.Лоскутов, 2005 Опубликовано: Новые идеи в философии. Вып.14. Ч.1. Пермь, Изд-во ПГУ, 2005

[С.74]

Одним из ключевых достоинств отечественной философии ХХ века было пристальное внимание к фундаментальным проблемам онтологии, несколько ослабевшее к концу века, но успевшее породить результаты, значимые для мировой философии в целом. Феномен отечественного материализма ХХ века – это удивительный феномен коллективной, а не только лишь индивидуальной, философии, в которой, во многом в силу ее научности, значимые результаты достигались взаимосвязанными усилиями мыслителей. Проблема субстанции является одной из узловых проблем онтологии. То или иное решение этой проблемы существенно влияет на содержание не только общей философии, но и прочих философских дисциплин. «Отправной точкой» для разработки теории субстанции в отечественной (и даже мировой) материалистической философии ХХ века служат, несомненно, работы В.И.Ленина, опиравшегося на философские воззрения К.Маркса и Ф.Энгельса. Основная роль в деле раскрытия понятия субстанции в качестве категории диалектического материализма принадлежит не К.Марксу и Ф.Энгельсу, а В.И.Ленину и другим отечественным философам.

Прежде всего следует отметить, что понятие субстанции в марксизме, в отличие от философии Спинозы, не имеет полностью самостоятельного, самодовлеющего характера. В системе категорий диалектического материализма категория субстанции занимает не первое, а третье место сразу после категорий материи и сознания. Субстанция в диалектическом материализме – это одна из сторон определения материи. Поэтому вопрос о сущности субстанции марксизм не может решить без предварительного разрешения вопроса о сущности материи. Наиболее общее, принципиальное определение материи дано в марксизме В.И.Лениным. Это определение является третьим этапом развития понятия материи в истории философии. (1) В ситуации кризиса естествознания на рубеже XIX-XX веков старые определения материи как через определенный субстрат (например, атом), так и через определенный атрибут (например, массу) оказались исчерпанными. В связи с этим Ленин подчеркивает, что субстанция относительна, она не есть неизменная, раз навсегда данная сущность

[С.75]

вещей. (2) Он находит интегральный признак, по которому любой возможный субстрат и любой возможный атрибут определялись бы как материальные. Ленинское определение материи выражено в трех взаимозаменяемых высказываниях. «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них». (3) «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении». (4) « ... понятие материи ... не означает гносеологически ничего иного, кроме как: объективная реальность, существующая независимо от человеческого сознания и отображаемая им». (5) Далее, Ленин полагает необходимым углубление понятия материи: «С одной стороны, надо углубить познание материи до познания (до понятия) субстанции, чтобы найти причины явлений. С другой стороны, действительное познание причины есть углубление познания от внешности явлений к субстанции». (6)

В советской философии предпринимались попытки дополнения ленинского определения материи – как якобы всецело гносеологического, не включающего в себя онтологическое содержание, а потому недостаточного – особым «онтологическим» определением. Так, например, В.П.Тугаринов пишет: «Материя в онтологическом отношении выступает как всеобщий предмет, как сущность природы, как носительница всех свойств и связей существующего, а в гносеологическом отношении выступает как всеобщий предмет (объект) отражения, мысли, как объективная реальность, существующая вне и независимо от нас, действующая на наши органы чувств и вызывающая явления сознания». (7) Далее он отмечает, что материя как совокупность предметов, как всеобщий «предмет» является субстанцией. (8) Дело в том, что В.П.Тугаринов считает предмет как «индивидуальное существование» первичным относительно свойств и отношений, и, таким образом, предмет объявляется субстанцией. (9) В.И. Свидерский также указывает, что « ... материя онтологически выступает как субстанция, всеобщий носитель, основа, общее содержание всех состояний изменения, а гносеологически – как объективная реальность, отражающаяся в ощущениях, представлениях и понятиях человека». (10) Наконец, Э.В.Ильенков приписывает Ленину намерение дополнить свое якобы исключительно гносеологическое определение материи понятием материи как субстанции (и приводит ссылку на вышеупомянутое нами соответствующее ленинское высказывание). (11)

Общим и центральным моментом во взглядах этих трех

[C.76]

философов является противопоставление понятия материи как субстанции ленинскому определению материи. При этом В.П.Тугаринов всецело увязывает понятие материи как субстанции с понятием предмета.

Для начала следует опровергнуть последний тезис. А.П.Шептулин, критикуя В.П.Тугаринова, справедливо отмечает, что первичности предмета относительно свойств и отношений (или первичности субстанции по отношению к ним же) не существует. Предмет не первичен, т.е. не является субстанцией в силу того, что его сущность часто определяется его свойствами и отношениями. Более того, ни отдельный предмет, ни материя в целом не существуют вне своих свойств и отношений. (12)

Кроме того, сторонники дополнительного «онтологического» определения материи явно подводят понятие материи под более широкие понятия (предмета, субстанции и т.д.) по правилам формальной логики. Однако Ленин, выдвигая свое определение материи, на той же странице предупреждает, что он дает это определение единственно возможным способом – через противопоставление сознанию, поскольку «бытие и мышление» (материя и сознание) – это предельно широкие философские понятия, не поддающиеся подведению под еще более широкие и определяющиеся только через соотнесение друг с другом. (13) В данном случае понятие выводится по правилам не формальной, но диалектической логики. (14) Таким образом, не понятие материи подлежит подведению под понятие субстанции, но последнее может быть истолковано только через понятие материи. (15)

Допущение множественности определяющих признаков материи, на которой настаивают сторонники ее «онтологического» определения, означает фактическое признание отсутствия материального единства мира. (16) А признание отсутствия материального единства мира делает невозможным раскрытие материи в качестве субстанции, но именно на таком раскрытии и настаивают сторонники «онтологического» определения. Чтобы сохранить идею материального единства мира и, вместе с тем, отстоять множественность определений материи, В.П.Тугаринов утверждает, что понятия природы и бытия являются более фундаментальными философскими категориями, чем понятие материи. (17) Таким образом, В.П.Тугаринов усматривает источник единства мира не в материи, а в природе и бытии. Однако данный вопрос уже давно прояснен в марксистской философии. Вот что говорит по этому поводу Энгельс: «Единство мира состоит не в его бытии, хотя его бытие есть

[C.77]

предпосылка его единства, ибо сначала мир должен существовать, прежде чем он может быть единым. Бытие есть вообще открытый вопрос, начиная с той границы, где прекращается наше поле зрения. Действительное единство мира состоит в его материальности». (18) Таким образом, существует потребность именно в одном принципиальном определении материи, коим и является ленинское определение.

Убеждение части философов в том, что ленинское определение не является онтологическим, а потому исчерпывающим определением материи – не более чем иллюзия, порожденная предельно сжатым, свернутым характером этого определения. Онтологическая сторона ленинского определения материи состоит в следующем: «Понятие объективной реальности означает, что внешний мир имеет свою собственную, независящую от сознания, природу (сущность), своё собственное, ни от чего не зависящее бытие, существует и развивается по своим собственным закона». (19) Таким образом, именно «свойство» объективно-реального существования является субстанциальным признаком материи. (20) Вопреки мнению сторонников особого «онтологического» определения материи, субстанция – это не что-то внешнее по отношению к объективной реальности, а внутренняя существенная сторона материи в ее ленинском определении. Понятие субстанции является не внешним дополнением, а углублением понятия объективной реальности, этапом развертывания последнего, поскольку понятие субстанции содержится в понятии материи (объективной реальности) имплицитно. (21) Именно на углублении понятия материи до понятия субстанции, а не на дополнении одного другим настаивал Ленин в вышеприведенном нами высказывании.

Понятие субстанции является этапом развертывания понятия материи, поскольку в системе категорий материалистической диалектики понятие материи является основным, а именно – наиболее абстрактным началом и, вместе с тем, наиболее содержательным условным концом этой системы. Этот конец является концом постольку, поскольку включает в свое содержание в свернутом виде все известные философские категории. Этот конец условен постольку, поскольку система категорий материалистической диалектики должна быть открытой, т.е. должна принимать в себя все вновь появляющиеся категории. (22) (Онтологической основой единства категорий в системе является материя как субстанция). (23) В качестве же исходной категории материя проста. В этом качестве она непосредственно выражает пока ещё только одно, но определяющее своё отношение,

[C.78]

представленное в основном вопросе философии. В роли исходной категории материя может выступать лишь в соотношении с категорией сознания. (24) Соотношение материи и сознания представляет собой фундаментальное противоречие, постоянно воспроизводящееся на протяжении всей системы категорий. В отличие от Гегеля, научная философия полагает, что одна из сторон любого противоречия берет верх над другой стороной. (25) Доминирующая (субстанциальная) сторона является ведущей на всём протяжении выведения категорий той или иной науки. (26) В данном случае первичность материи по отношению к сознанию выступает в качестве стержня всей системы категорий материалистической диалектики. Понятие материи как объективной реальности постоянно конкретизируется по мере развертывания этой системы, оставаясь понятием материи, но данная конкретизация не имеет ничего общего с порождением особенного и единичного всеобщим, как это имеет место в гегелевской «спекулятивной конструкции». Дело в том, что вся система категорий современного материализма строится не по принципу формально-логической широты категорий, а по принципу раскрытия их внутренней и необходимой взаимосвязи, основанной на включении содержания одной категории в содержание другой. (27)

Итак, в диалектическом материализме понятие материи (объективной реальности) конкретизируется как нечто абсолютное, т.е. как субстанция. В свою очередь, и традиционное понятие субстанции получает в научной диалектико-материалистической философии относительно новый смысл. Этот смысл лишь относительно нов потому, что научное понимание субстанции сохранило многие черты традиционной категории субстанции: абсолютность, самопричинность, приоритет необходимости над случайностью и т.д. Вместе с тем, действительно новой для теории субстанции в мировой философии является непосредственная связь понятия субстанции с понятием материи. Соответствующее определение субстанции мы находим у Э.В.Ильенкова в статье «Философской энциклопедии»: субстанция – это «объективная реальность, рассматриваемая со стороны её внутреннего единства, безотносительно ко всем тем бесконечно многообразным видоизменениям, в которых и через которые она в действительности существует; материя в аспекте единства всех форм ее движения, всех возникающих и исчезающих в этом движении различий и противоположностей». (28) Также в отечественной философии имеются два взаимодополняющих варианта раскрытия основных моментов понятия материи как субстанции. Первый из них предложен В.В.Орловым: «1.) Материя (объективная реальность) есть абсолютное, ни от чего не

[C.79]

зависящее бытие, исключающее существование какого-либо другого равноправного ему бытия, т.е. субстанция есть causa sui; 2.) Материя (объективная реальность) есть носительница всех своих свойств (атрибутов); 3.) Материя (объективная реальность) есть активная первооснова, действующее «начало», порождающее свои собственные изменения и проявления». (29) Второй вариант предложен В.Н.Демичевой – материя как субстанция есть: 1.) causa sui, 2.) сущность мира, 3.) всеобщая основа вещей. (30)

Вопрос о субстанции как сущности мира требует особого рассмотрения. М.С.Орынбеков рассматривает категорию сущности применительно только к той или иной ограниченной области явлений, не затрагивая вопрос о сущности мира в целом: «Существо категориальных различий субстанции и сущности состоит в том, что сущность есть конкретизация субстанции, этого абстрактного образа реального многообразия вещей и явлений ... Субстанция становится определимой в качестве сущности в некоторой реальной форме движения материи, где происходит развитие феноменов данной совокупности явлений ... Однако сущность, будучи внутренним основанием определенной области явлений, проявляет себя как субстанция лишь при условии рассмотрения ее как активной самополагающей сущности». (31) Однако, на наш взгляд, трактовка субстанции как сущности мира вполне уместна, поскольку она отражает универсальный характер человеческого познания, по самой своей природе необходимо ставящего вопрос о сущности мира в целом. Если сущностью мира (или какой-либо его части) выступает субстанция, то явлением этой сущности выступает действительность. (32)

Далее понятие материи как субстанции, выступающее в качестве сущности мира, развивается В.Б.Кучевским с помощью понятия существования. Материя как субстанция есть одновременно и сущность, и существование мира. Сущность и существование не предшествуют друг другу – сущность существует, а существование сущностно. (33) Существование материи как сущности бытия находит выражение в категории движения: «Посредством категории движения схватывается способ реализации взятой самой по себе сущности бытия, которая в этой связи осмысливается не как неизменное и застывшее начало, а как процесс». (34) Поскольку материя как субстанция – это не только сущность, но и существование мира, понятие субстанции выражает единство материи и движения. Начиная со Спинозы, понятие субстанции рассматривается как то, сущность чего заключает в себе собственное существование, как то, что «не

[C.80]

только обладает существованием, но и содержит в самом себе все необходимые основания для этого». (35) Далее В.Б.Кучевский еще больше конкретизирует понятие материи как субстанции: «Поскольку субстанция для самой себя выступает и как сущность, и как существование, то ее самореализация происходит в двух типах определения – в атрибутах и модусах. Первые представляют собой определения ее как сущности, которые поэтому обладают характером всеобщности и необходимости. Вторые представляют собой определения ее как существования, связанного с единичным и случайным проявлением ее всеобщей сущности. В человеческом мышлении атрибуты отражаются в форме философских категорий». (36) Итак, мы подошли к традиционным категориям атрибута и модуса, трактовку которых в научной философии мы рассмотрим по отдельности.

Модусом субстанции является «конкретно взятое бытие, бесконечное в своих многообразных формах». (37) Модусы подразделяются на всеобщие, особенные и единичные. Здесь В.Б.Кучевский противоречит сам себе, ибо всеобщие модусы явно не являются ни единичными, ни случайными, хотя ранее признаки единичности и случайности были распространены им на модусы вообще, а это последнее, на наш взгляд, неправомерно. Всеобщими модусами являются вещи, свойства и отношения. (38)

Атрибут – это неотъемлемое свойство того или иного предмета или мира в целом. (39) Выражения «атрибут материи» и «атрибут субстанции» равнозначны. (40) Обычно все современные материалисты относят к атрибутам материи пространство, время и движение (развитие). (Мы придерживаемся аргументированного мнения В.В.Орлова о том, что атрибутом материи выступает развитие как интегральный феномен по отношению к движению («изменению вообще»), являющемуся, в свою очередь, абстрактной стороной развития). (41) Однако дальше возможны варианты. В качестве атрибутов материи назывались неуничтожимость, отражение, структура, качество, количество, дискретность, непрерывность и телесность. (42) Кроме того, упоминались изменчивость и устойчивость, возможность и действительность, необходимость и случайность. (43) Особо следует выделить атрибут сознания (мышления), который является атрибутом не потому, что вся материя мыслит (это не так), а потому, что возникновение сознания является необходимым для материи в целом. (44) Дело в том, что за пределами основного вопроса философии, особенно в рамках понятия субстанции, абсолютная противоположность материи и сознания превращается в относительную

[C.81]

противоположность, указывающую как на закономерное происхождение сознания из материи, сознанием не обладающей, так и на зависимость содержания сознания от содержания материи. (45) Не случайно Маркс писал о том, что «идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней». (46) Вопрос о количестве и содержании атрибутов материи еще во многом остается открытым.

«Понятие субстанции имеет ... широкий и узкий смыслы, диалектически взаимосвязанные и взаимопредполагающие друг друга. В широком смысле понятие субстанции включает понятие о её атрибутах ... В узком смысле субстанция – это ... содержание, которое остается, если из понятия субстанции абстрагировано, «вычтено» понятие об атрибутах. В последнем, узком смысле, субстанция выступает как субстрат своих атрибутов, субстрат своих изменений». (47) Субстрат – это всеобщая предметная основа явлений. (48) Современный материализм рассматривает субстрат не как нечто неподвижное, раз навсегда данное, а как нечто постоянно развивающееся.

Материя как субстанция – это «не вся совокупность чувственных вещей, образующих мир как единую систему, со всем многообразием присущих им единичных, случайных свойств и связей ... , а сущность бытия, всеобщее, составляющее его основу и обуславливающее единство всех его конечных форм». (49) Таким образом, субстанциальный подход отражает единство объективной реальности. (50) Но еще Ленин поставил задачу соединения данного принципа единства мира с принципом развития. (51) «Из принципа материального единства мира следует прежде всего вывод о единстве процесса развития. Поскольку развитие есть атрибут материи, субстанциальное единство мира (единство материальной субстанции) не может не означать и процессуального единства, единства процесса развития». (52)

Источником развития субстанции являются ее внутренние противоречия. «Субстанция – это тождественное (постоянное), существующее в бесконечном многообразии реального мира. Понятие субстанции содержит в себе, таким образом, понятия о тождестве, различии и противоречии». (53) «На уровне категории «субстанция» материя раскрывается в аспекте тождества различенного, как единство многообразного». (54) Данный диалектический подход позволяет решить в принципиальном виде проблему соотношения субстанции как сущности мира в целом и субстанции как сущности того или иного ограниченного круга явлений (например, формы материи), так или

[C.82]

иначе присутствующую в мировой философии начиная с Декарта. Дело в том, что материя как субстанция не существует вне своих особенных форм. Материя вечна не потому, что она неизменна, а потому, что она неуничтожима как целое; она вечна потому, что не может не иметь той или иной особенной формы своего существования. (55) Субстанция как выражение сущности того или иного круга явлений отражает конкретный фундаментальный уровень данной формы организации материи. В этом смысле субстанция относительна. В смысле же всеобщности материи как внутренней основы всего существующего субстанция абсолютна. (56) «Признание существования определенных форм субстанции (и в этом смысле «определенных субстанций»), различных структурных уровней организации материи, различной природы явлений не означает в то же время признания существования каких-то многих особых независимых субстанций именно потому, что «определенные субстанции» есть формы материи как всеобщей субстанции». (57) Материя «существует именно в этих формах. Способных превращаться при определённых условиях в другие, обнаруживая в этих переходах как самую существенную свою характеристику внутреннюю связь, единство». (58) «Изменение и развитие внешних форм, явлений так или иначе выражает развитие внутренней основы, субстанции явлений». (59) Именно поэтому необходимо раскрывать не только внутреннюю основу (субстанцию) изучаемого круга явлений, но и анализировать исторические формы проявления этой субстанции, выявляя закономерности ее развития. (60) Ведь субстанция – это продукт своего собственного исторического развития. (61) Инструментом познания истории субстанции должен служить принцип единства исторического и логического, причем последнее – это «сокращенное и освобожденное от случайностей историческое в его существенных моментах». (62) При этом логическое не исчерпывает исторического, не тождественно ему, поскольку «прошлое или будущее состояние не может быть однозначно выведено на основе существующих отношений, функций». (63)

Так мы подошли к границе абстрактно-всеобщего понимания субстанции. В современном материализме речь идет не просто об истории субстанции, а об истории действительного развития материи. Рассмотренная нами абстрактно-всеобщая теория материи как субстанции является лишь первым этапом раскрытия понятия субстанции в научной философии и не исчерпывает всего содержания этого понятия. Понятие субстанции сохранило в философии современного материализма все свои предыдущие достоинства,

[C.83]

избавившись при этом от недостатков, свойственных понятию субстанции как в идеализме, так и в метафизическом материализме. Однако абстрактно-всеобщий план рассмотрения данного понятия в научной философии уже почти исчерпан – в отличие от конкретно-всеобщего.

Необходимо учитывать, что действительное всеобщее включает в себя действительное особенное, поэтому конкретно-всеобщая теория развития материи стремится к описанию и объяснению не только всеобщих закономерностей, но и реальных ступеней этого развития. (64) За основу конкретно-всеобщего рассмотрения развития материи многими отечественными философами принимается понятие единого закономерного мирового процесса. В качестве термина это понятие было впервые введено В.И.Лениным в статье «Карл Маркс» (65), однако фактически понимание развития материи как единого закономерного мирового процесса содержится уже в представлениях Ф.Энгельса о «железной необходимости» возникновения человека, заложенной в природе материи. (66)

Кроме того, Энгельс ввел понятие «определенной материи», фактически рассматриваемой им в качестве ступени единого закономерного мирового процесса. (67) В современной научной философии данное понятие выражено в термине «форма материи». Различают основные, частные и комплексные формы материи. Каждая форма материи обладает собственной формой движения. Из основных форм материи нам пока известны только четыре: физическая, химическая, биологическая и социальная. (68) Энгельс был убежден в том, что первой из известных нам форм материи предшествовал бесконечный ряд других форм. (69) Такого же мнения придерживается и современный диалектический материализм.

Каждая новая форма материи возникает из предыдущей с необходимостью (выражающейся в единстве действия всеобщих, особенных и единичных факторов развития), но последовательность, в которой рождаются все эти формы, детерминирована и общей «сквозной» закономерностью. (70)

В результате включения низших форм материи в состав высших материя получает «послойную» структуру, в которой аккумулируются основные этапы единого закономерного мирового процесса. (71) Таким образом, на магистрали развития материи выстраивается многоуровневая иерархия. Человек, общество в качестве наиболее сложной, универсальной формы материи обладает иерархической, интегрально-социальной сущностью, включающей в себя как физические, химические, биологические, так и «собственно

[C.84]

социальные» свойства. (72) Однако важно отметить, что «сущность высшей ступени развития не является простым агрегатом содержания низших ступеней, а представляет собой их материальное обобщение и синтез». (73) Таким образом, человек как универсальное материальное существо выражает в обобщенном и сжатом виде бесконечное содержание материи, является высшей ступенью её развития. (74)

Мы уже упоминали о неудачной попытке ревизовать ленинскую теорию материи как субстанции с помощью введения дополнительного определения материи. Но в отечественной философии ХХ века предпринимались и другие (как явные, так и не столь явные) попытки пересмотра марксистско-ленинских взглядов на субстанцию. Так, довольно популярным было сведение содержания категории субстанции к содержанию категории системы.

Например, Е.Ф.Солопов рассматривает субстанцию как бесконечную саморазвивающуюся систему явлений. (75) Эта идея находит своеобразное продолжение в условно так называемой атрибутивной концепции материи. Не мысля никакого иного субстрата, кроме неизменного, авторы этой концепции (В.П.Бранский, В.В.Ильин, А.С.Кармин) выступают против привнесения в понятие субстанции этого мифического неизменного субстрата, которому противопоставляется изменчивая система атрибутов, якобы характеризующая исчерпывающим образом любой материальный объект. Исключительно через эту систему якобы и реализуется субстанция. (76)

В.П.Фофанов фактически стремится применить «атрибутивную концепцию» материи (в урезанном, но наиболее радикальном варианте) к социальной философии, рассматривая деятельность как субстанцию социальной реальности: «Социальная деятельность как субстанция социальной формы движения материи есть движение материи, опосредованное сознанием». (77) Общим у данного автора с разработчиками «атрибутивной концепции» является апеллирование к системности: «При диалектическом подходе к системе становится очевидным, что отнюдь не элементы как таковые являются главным в системе. Количество и многие характеристики элементов могут изменяться на разных этапах ее развития. Главное в системе – определенный, качественно специфический способ взаимодействия». (78) Таким образом, автор признаёт наличие качества только у взаимодействия, у элементов же системы якобы есть только свойства и количество. Примечательно, что системными взаимодействиями В.П.Фофанов признаёт только самообусловленные взаимодействия (79), речь у него идет о весьма своеобразно понятой субстанции. (80) Это своеобразие заключается в том, что автор понимает «субстрат как

[C.85]

некоторый снимаемый данным взаимодействием предшествующий тип (уровень) движения ... Действие в его обусловленности субстратом будем понимать как элемент». (81) Таким образом, и субстрат, и субстанция (через системность) сводятся к атрибуту (движению). В мире не оказывается ничего, кроме движения. Отсюда и защита деятельности (являющейся, как мы видели, синонимом социального движения) в качестве субстанции. Для столь радикального варианта «атрибутивной концепции» нет никакой разницы между субстанцией и ее атрибутом, поэтому В.П.Фофанов, защищая субстанциальность деятельности, по-своему логичен.

Утрата в последние годы многими отечественными философами доверия к основам марксистско-ленинской онтологии нередко находит свое выражение в агностицизме. Так, К.Х.Момджян в учебном пособии по социальной философии для вузов под названием «Социум. Общество. История», вышедшем в 1994 г., в ходе развертывания концепции, сходной со взглядами В.П.Фофанова, пытается выстроить систему научной социальной философии, рассматривая фундаментальные онтологические проблемы всего лишь как совокупность принципиально недоказуемых постулатов. (82) В силу этого своеобразной «онтологией» для социальной теории Момджяна служит теория систем, трактуемая в духе стихийного материализма. Понятие системы фактически рассматривается автором в качестве родового по отношению к понятию субстанции, а общество, в свою очередь, исследуется как особый тип субстанциальных систем. При этом отличие субстанциальных систем от прочих автор усматривает прежде всего в том, что в возникновении субстанциальных систем не задействованы т.н. целевые причины (о которых рассуждал еще Аристотель): «Отсутствие такой причинности в случае с обществом означает отсутствие внешней цели, "ради которой" оно возникло, реальную спонтанность такого возникновения. Системы с самостоятельным субстанциальным качеством по самой своей природе свободны от "назначения", сопоставимого с назначением утюга, стакана или центральной нервной системы, возникающих или создаваемых для исполнения определенной функции в рамках определенной системной целостности». (83) Далее, по мнению К.Х.Момджяна, субстанция обладает, в отличие от прочих систем, признаком качественной самодостаточности, которая состоит в том, что «структурно-функциональная и динамическая организации системы имеют своей непосредственной причиной не воздействия внешней среды, а собственную потребность выживания в среде, потребность в обеспечении и сохранении присущей системе

[C.86]

целостности, качественной определенности». (84) Конечно, К.Х.Момджян верно отмечает, что «способом спецификации таких систем является субстанциальный подход, предполагающий установление того специфического способа существования во внешней среде, … который присущ системе и объясняет ее свойства, законы структурной, функциональной и динамической организации». (85) Однако автор по сути сводит весь субстанциальный подход только лишь к такому установлению способа существования субстанции. Поэтому К.Х.Момджян и определяет субстанциальное качество любой особенной реальности – неорганической, органической и социальной – через подведение данного качества под понятие движения. Физико-химические взаимодействия, жизнь и деятельность, будучи видовыми характеристиками движения, выступают, согласно автору, субстанциями соответствующих областей реальности. (86) Тем самым субстанция сводится в концепции К.Х.Момджяна всего лишь к одной из сторон своего атрибутивного аспекта, к системе внутренних различий этой стороны. В то же время значение субстрата явно недооценивается автором – во многом в связи с тем, что последний совершенно неоправданно зауживает объем понятия «субстрат», обозначая данным понятием только носителей физических и химических свойств. (87) При этом такое пренебрежение субстратом по сути «помогает» К.Х.Момджяну уходить от решения вопроса о предметной сущности мира и оставаться на позиции общефилософского агностицизма.

Общим во взглядах авторов атрибутивной концепции, а также В.П.Фофанова и К.Х.Момджяна является сведение субстанции к некой атрибутивной системе. При этом данные исследователи претендуют на исчерпывающее описание и объяснение исследуемой реальности с помощью такого подхода. Однако, согласно теоремам Гёделя, ни одна формальная система не может объяснить исчерпывающим образом чего бы то ни было. (88) Даже если это система атрибутов материального объекта. Кроме того, любая атрибутивная трактовка субстанции является лишь вариантом второго этапа развития определения понятия материи – через тот или иной атрибут. Со времени кризиса естествознания на рубеже 19 и 20 веков определение материи через тот или иной атрибут сделалось несостоятельным, и Ленин уже определил материю совсем по-другому. В.В.Орлов справедливо отмечает, что: 1.) Атрибутивная трактовка материи исходит из понятия «атрибутов», которые не являются атрибутами, ибо ни чему не принадлежат; (89) 2.) Вещь не сводится к системе ее свойств; (90) 3.) Понятие субстанции как более содержательное, включающее в себя понятие системы, не должно сводиться к этому

[C.87]

последнему. (91)

Особой формой ревизии марксистско-ленинской теории материи как субстанции выступают в отечественной философии взгляды Г.С.Батищева. Практически не употребляющий в своих работах понятие материи, этот незаурядный социальный мыслитель (концепция которого заслуживает специального и более подробного рассмотрения вне рамок данного нашего исследования) всё же должен считаться материалистом, ибо всегда рассматривает предмет своих исследований (главным образом творчество в широком контексте философской антропологии) как существующий объективно, независимо от наших субъективных представлений о нём. Главный труд Г.С.Батищева «Введение в диалектику творчества» (написанный в 1981г., депонированный спустя три года в ИНИОН и изданный только в 1997г.) имеет подзаголовок «Критика субстанциализма и анти-субстанциализма». Заслугой автора выступает постановка вопроса о связи представлений о субстанции с теми или иными типами мировоззрения и даже с теми или иными типами объективно существующих общественных отношений. При этом соответствующая типология социальных связей создана Батищевым с опорой на типологию Маркса. (92) Субстанциализмом Г.С.Батищев именует особое мировоззрение, отражающее состояние общества, в котором преобладают т.н. замкнутые социал-органические связи. Индивид выступает в субстанциализме (классиками которого были Спиноза и Гегель) только как акциденция единой мировой субстанции, обладающая лишь весьма ограниченной самостоятельностью. (93) (Здесь надо отметить, что Г.С.Батищев практически полностью игнорирует теоретическую картину субстанции, сложившуюся в советской онтологии. Батищевское понимание субстанции крайне архаично и характерно отчасти для Гегеля, а отчасти даже для античной философии). Анти-субстанциализмом Г.С.Батищев именует мировоззрение, преобладающее в обществе, где господствуют т.н. атомистические связи. Индивид выступает в анти-субстанциализме как суверенная субстанция, противопоставляющая себя остальному миру. (94) Мировоззрение того общества, в котором преобладают т.н. гармонические связи (складывающиеся, по мнению Батищева, под влиянием всеобщего труда и носящие истинно творческий характер), отмечено логикой «полифонирования», которую автор резко противопоставляет логике снятия. «Полифония» различных, но равноправных, взаимодополняющих и взаимодействующих «парадигм» выступает для Г.С.Батищева общественным, нравственным и эстетическим идеалом. (95) При этом

[C.88]

категория снятия рассматривается (в качестве противоположности «полифонии») как не универсальная категория. (96) Однако следует заметить, что непреодоленным внутренним парадоксом воззрений Батищева выступает, на наш взгляд, то, что столь нелюбимая этим философом логика снятия является центральной (а потому и универсальной) логикой его концепции. Дело в том, что сущность органических и атомистических связей, согласно Г.С.Батищеву, снимается в сущности гармонических общественных связей, и это коренным образом обуславливает как развитие общества в целом, так и развитие мировоззрения. (97) Неприязнь к субстанциализму не повлекла у Батищева полной неприязни к категории субстанции. Он ставит вопрос: «Как спасти идею субстанциальности от субстанциализма?» (98) И отвечает: «Диалектическое понимание субстанциального содержания принципиально не-центрично, но разомкнуто на беспредельность». (99) Пожалуй, главным идейным противником Г.С.Батищева выступает антропоцентризм, рассматриваемый как теоретическое основание анти-субстанциализма: «действительная сокровенная ценность полифонических отношений заключается в том, что именно в их атмосфере человек становится способен свободно принять всю притягательность для себя не-антропоцентристской ориентации, т.е. такой ориентации, при которой человек не себя провозглашает Мерилом Всем Вещам, но открывает и наследует универсальные Мерила в самой неисчерпаемой и беспредельной объективной диалектике». (100) Неантропоцентризм Батищева фактически направлен против антропосоциоцентристской по своей сути современной версии концепции единого закономерного мирового процесса (101), имеющей мощное эмпирическое подтверждение как на материале отдельных частных наук, так и на материале общенаучной концепции универсального эволюционизма, что Батищевым полностью игнорируется.

И здесь открывается интересный момент. Оказывается, глубинной причиной неантропоцентричности взглядов Г.С.Батищева выступает его религиозность. Философ был глубоко воцерковленным членом Русской Православной Церкви, и поэтому «беспредельная объективная диалектика» в его тексте – всего лишь иное имя бога, прямо не упоминаемого в главном батищевском труде. (102) (Заметим, что, поскольку эта «беспредельная объективная диалектика» нигде не рассматривается Батищевым в его главной работе как идеальная, «Введение в диалектику творчества» не дает никаких оснований считать его объективным идеалистом). Вместе с тем, философские взгляды Батищева позволяют его причислить скорее к язычеству,

[C.89]

нежели к православию, ибо фактически в пику христианскому рассмотрению человека в качестве «венца творения», призванного (согласно книге Бытия) владычествовать над земной природой, философ решительно проповедует «благодарную любовь к природе-матери». (103)

Итак, неоднократные попытки пересмотра ленинской теории материи как субстанции оказались в конечном счете несостоятельными. Это и неудивительно, ибо В.И.Ленин продолжал и развивал классическую линию в мировой онтологии, в силу чего его взгляды по проблеме субстанции были подкреплены не только теоретическим и фактическим материалом частных наук, но и мощным интеллектуальным опытом философских предшественников. Вместе с тем, актуальной задачей для современной научной онтологии выступает конкретно-всеобщее рассмотрение материи как субстанции. В ряду проблем, которые требуют решения с точки зрения данного подхода, значатся: проблема субфизической материи, проблема соотношения живых человеческих индивидов и сущностных сил человека, проблема сущности морали, проблема соотношения человека и природы, проблема сущности современного этапа исторического развития и т.д.

1. См.: Кучевский В.Б. Философское учение о бытии и субстанции. М.1993 С.71
2. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.18. С.277
3. Там же. С.131
4. Там же. С.149
5. Там же. С.276
6. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.29. С.142-143
7. Тугаринов В.П. Соотношение категорий диалектического материализма. Л.1956. С.30-31
8. Там же. С.44
9. См.: там же. С.17, 23, 29-30
10. Свидерский В.И. Некоторые вопросы диалектики изменения и развития. М.1965. С.9
11. См.: Философская энциклопедия. Т.5. С.153
12. См.: Шептулин А.П. Система категорий диалектики. М.1967. С.71, 116
13. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.18. С.149
14. См.: Кучевский В.Б. Указ. соч. С.72
15. См.: Орлов В.В. Материя, развитие, человек. Пермь.1974. С.32; Он же. Понятие материи в марксистской философии // Понятие материи в марксистской философии. Пермь.1977 С.9
16. См.: Орлов В.В. Понятие материи ... С.11
17. См.: Тугаринов В.П. Указ.соч. С.17-18, 44-46, 48
18. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. С.43
19. Орлов В.В. Понятие материи ... С.19; Он же. Материя, развитие, человек. С.40
20. См.: Орлов В.В. Материя,развитие,человек. С.41
21. См.: Орлов В.В. Понятие материи ... С.26-27
22. См.: Материалистическая диалектика. Законы и категории. Ташкент. 1982 С.24-25
23. См.: Широканов Д.И. Диалектика познания и категория субстанции. Минск.1974. С.207
24. См.: Материалистическая диалектика. Законы и категории. С.24,36; Орлов В.В. Понятие материи ... С.5
25. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.1 С.322
26. См.: Диалектическая логика. М. 1986 С.372
27. См.: Акулов В.Л. Об исходных принципах и методе построения системы философского знания. // Проблемы развития системы категорий марксистской философии. Челябинск.1982. С.37-38
28. Философская энциклопедия. Т.5 С.151
29. Орлов В.В. Понятие материи ... С.27
30. См.: Демичева В.Н. Материя как субстанция // Понятие материи в марксистской философии. С.109
31. Орынбеков М.С. Проблема субстанции в философии и науке. Алма-Ата. 1975 С.150
32. См.: Демичев В.А. Субстанция и субстрат // Проблемы развития системы категорий ... С.103
33. См.: Кучевский В.Б. Указ. соч. С.74-75, 81
34. Кучевский В.Б. Анализ категории «материя». М.1983. С.234
35. Там же. С.235
36. Там же. С.236
37. Там же. С.235
38. См.: Кучевский В.Б. Философское учение ... С.76
39. См.: Тугаринов В.П.Указ. соч. С.58
40. См.: Орлов В.В. Понятие материи ... С.28
41. См.: Орлов В.В. Материя, развитие,человек. С.88-90
42. См.: Габриэльян Г.Г. Принципы построения марксистской логики // Проблемы диалектической логики. Алма-Ата. 1968. С.36
43. См.: Материалистическая диалектика, Т.1. М.1981. С.20
44. См.: Тугаринов В.П. Указ. соч. С.37; Кучевский В.Б. Анализ ... С.237
45. См.: Кучевский В.Б. Анализ ... С.239; Орлов В.В. Материя,развитие, человек. С.36,38; Орынбеков М.С. Указ. соч. С.6; Философская энциклопедия. Т.5 С.152
46. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.23. С.21
47. Орлов В.В. Понятие материи ... С.28-29
48. См.: Кучевский В.Б. Философское учение ... С.79
49. Материалистическая диалектика. Законы и категории. С.42
50. См.: Диалектическая логика. М.1986. С.180
51. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.29. С.229
52. Орлов В.В., Мусаелян Л.А. Материальное единство мира и принцип развития // Понятие материи ... С.122-123
53. Орлов В.В. Понятие материи ...С.42
54. Кучевский В.Б. Анализ ... С.236
55. См.: Широканов Д.И. Указ. соч. С.5
56. См.: там же. С.93
57. Там же. С.132
58. Там же.
59. Там же. С.41
60. См.: там же. С.40
61. См.: Югай Г.А. О категории субстанции в марксистской философии // Проблемы диалектической логики. Алма-Ата.1968. С.85
62. Широканов Д.И. Указ. соч. С.39-40
63. Там же. с.59
64. См.: Орлов В.В. Будущее марксистской философии: важнейшие направления развития // Новые идеи в философии. Вып.2. Пермь. 1994. С.4-9
65. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.26, С.55
66. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20, С.363
67. Там же. С.570
68. См.: Орлов В.В. Материя, развитие, человек. С.132-137
69. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. С.57-58
70. См.: Орлов В.В. Развитие материи как закономерный процесс // Развитие материи как закономерный процесс. Пермь. Издательство ПГУ. 1978. С.39-45
71. См.: Орлов В.В. Материя, развитие, человек. С.138
72. См.: Орлов В.В. Развитие материи ... С.33
73. Там же. С.35
74. Там же.
75. См.: Солопов Е.Ф. Материя и движение. Л. 1972 С.99-100, 134-135
76. См.: Бранский В.П., Ильин В.В., Кармин А.С. Диалектическое понимание материи и его методологическая роль // Методологические аспекты материалистической диалектики. Л.1974. С.14-17; Ильин В.В.,Кармин А.С. Проблемы диалектико-материалистической концепции материи // Понятие материи ... С.98-102; Материалистическая диалектика. Т.1 С.14-22,83-97
77. Фофанов В.П. Социальная деятельность как система. Новосибирск. 1981. С.110
78. Там же. С.31
79. См.: там же.
80. См.: там же. С.33
81. Там же. С.42
82. См.: Момджян К.Х. Социум. Общество. История. М. 1994 С.44, 148
83. Там же. С.149
84. Там же. С.154-155
85. Там же. С.158
86. См.: там же. С.167-168
87. См.: там же. С.151
88. См.: Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М. Наука. 1975. С.589
89. См.: Орлов В.В. Понятие материи ... С.29
90. См.: там же. С.34
91. См.: там же. С.36
92. См.: Батищев Г.С. Введение в диалектику творчества. Спб. 1997 С.11
93. См.: там же. С.378-390
94. См.: там же. С.404-410
95. См.: там же. С.44-53
96. См.: там же. С.402
97. См.: там же. С.299-300
98. Там же. С.378
99. Там же. С.392
100. Там же. С.51
101. См.: там же. С.63
102. См.: там же. С.9-10, 446
103. См.: там же. С.372