Некоторые мои оппоненты почему-то полагают, что я собираюсь создать некий гибрид из православия и марксизма, но эти оппоненты заблуждаются. Такая попытка была бы не только крайне самонадеянной, но и совершенно неуместной. Православие и марксизм - это принципиально разнородные духовные явления: одно - религиозное, а другое - светское; одно в своей сердцевине - мистическое, другое в своей сердцевине - научное; одно опирается на откровение, другое - на знание и т.д. и т.п. Ничего, кроме духовного уродства, из гибрида между ними получиться не может.
Итак, мои подлинные стратегические цели как философа таковы:
1.) Инициирование научной революции в марксистской философии, т.е. углубления философского знания путем смены парадигм в научной философии. Строго говоря, такая смена всё более назревает, но кто-то в любом случае должен ее инициировать, несмотря на всю трудоемкость и многоаспектность подобного интеллектуального предприятия. Здесь, в науке, я по своим взглядам - чистый, беспримесный революционер, хотя во многих других аспектах я - самый настоящий консерватор.
2.) Актуализация святоотеческого наследия (патристики) в рамках РПсЦ и отечественной культуры - в противовес тому реакционному мракобесию (нередко с оккультными корнями), которое навязывается сегодня православным людям под видом некоей "Традиции" (являющейся, по сути, не более, чем постмодернистским симулякром). Патристика в своей философском аспекте (прежде всего благодаря интерпретации аристотелевского наследия) находится на магистральной линии развития мировой философии, это интеллектуальный прогресс, а не регресс. В богословском же плане патристику не с чем и сравнить - это одинокий остров, высящийся неприступной скалой в бушующем океане верований. Разум, человечность, устремленность в будущее - это то, что есть в подлинной святоотеческой традиции, и это то, что всячески третируется в фальшивой "Традиции", изобретенной людьми, совершенно далекими от аутентичного православия.
3.) Наконец, налаживание интеллектуально плодотворного диалога между православием и марксизмом - между этими разнородными духовными явлениями - в едином культурном пространстве. И православие, и марксизм имеют всемирно-историческое значение, но так исторически сложилось, что особую актуальность они обрели именно в нашей русской духовной культуре. И потому работа на конфронтацию между аутентичным православием и марксизмом - это работа на разрыв русского культурного пространства, это болезненное травмирование русской духовной культуры, это лишение ее необходимых ей смысловых полюсов. А разрыв единого культурного пространства чреват и конфронтацией между людьми, расколом народа. История показала, что конфронтация между аутентичным православием и марксизмом была для русской культуры деструктивным, а не конструктивным, конфликтом, в котором наш народ многое потерял, и ничего ценного (кроме горького опыта) не приобрел. Причем конфликт этот был навязан русским извне, носителями чуждых нам культур (католической и масонской). Во многом благодаря этому конфликту, русский народ находится сегодня в глубоком материальном и духовном кризисе, который, с моей точки зрения, как русского человека и патриота русской культуры, необходимо преодолевать.
Достижение каждой из этих трех целей требует большого труда. И на пути к каждой из них я нахожусь в почти полном одиночестве. При этом сегодня для меня задача номер один - это поддержание и укрепление моей многодетной семьи. Это моя четвертая, и совершенно особая стратегическая цель. Пока дети маленькие - особо не пофилософствуешь. Тем не менее, от достижения первых трех целей я не отказываюсь. Это мой путь (как сказали бы китайские коллеги - дао). Путь тяжелый, неблагодарный, но потенциально очень плодотворный.
Философия в качестве науки