http://www.rosbalt.ru/blogs/2012/10/26/1051631.html (Оригинал публикации - здесь: http://sapojnik.livejournal.com/1326223.html)
Вот статья Алексея Рощина, дающая некоторый материал для размышлений о распаде советского строя и о перспективах отечественного коммунистического движения. Давайте отвлечемся от того, что автор - явный антисоветчик. Сосредоточимся на фактах, которые он приводит - они вызывают у либерастов плохо скрываемое удовлетворение, но любой честный коммунист и патриот должен рвать от них на себе волосы. (Сразу оговорюсь, что я не являюсь членом какой-либо коммунистической организации, и потому не обязан всячески восхвалять советский строй. Я просто философ, который пытается разобраться с тем, что же на самом деле произошло и происходит с нашим Отечеством).
Итак, только факты (отдельные фрагменты текста выделены мной):
"Многие уже не раз обращали внимание, что у нас в России люди как-то на удивление толерантны к огласке различных случаев террора мирных граждан, садизма, пыток в милицейских отделениях и в тюрьмах, "судебным ошибкам", в результате которых невиновные люди получают невероятные сроки, и т.п. ... Все российские скандалы, связанные с пытками, убийствами детей, вопиющим глумлением судебной системы над невиновными людьми и пр., носят у нас чисто медийный характер, то есть они начинаются в прессе и в ней же, как правило, и заканчиваются. ... Одна из важнейших причин – социально-психологическая. А именно – у наших людей действительно есть значительные (в сравнении с тем же Западом) проблемы с эмпатией. Вообще эмпатия – это качество, изначально присущее виду homo sapiens. Более того, есть она и у многих высших животных. Словари определяют эмпатию как "способность сопереживать эмоциональному состоянию другого человека". Говоря попросту, это способность чувствовать эмоцию другого. ... А теперь давайте прочтем этот фрагмент из знаменитых "Писем Шолохова Сталину": "Было официально и строжайше воспрещено остальным колхозникам пускать в свои дома ночевать или греться выселенных. Им надлежало жить в сараях, в погребах, на улицах, в садах. Население было предупреждено: кто пустит выселенную семью — будет сам выселен с семьей. И выселяли только за то, что какой-нибудь колхозник, тронутый ревом замерзающих детишек, пускал своего выселенного соседа погреться. 1090 семей при 20-градусном морозе изо дня в день круглые сутки жили на улице. Днем, как тени, слонялись около своих замкнутых домов, а по ночам искали убежища от холода в сараях, в мякинниках. Но по закону, установленному крайкомом, им и там нельзя было ночевать! Председатели сельских советов и секретари ячеек посылали по улицам патрули, которые шарили по сараям и выгоняли семьи выкинутых из домов колхозников на улицы. Я видел такое, чего нельзя забыть до смерти: в хут. Волоховском Лебяженского колхоза ночью, на лютом ветру, на морозе, когда даже собаки прячутся от холода, семьи выкинутых из домов жгли на проулках костры и сидели возле огня. Детей заворачивали в лохмотья и клали на оттаявшую от огня землю. Сплошной детский крик стоял над проулками. Да разве же можно так издеваться над людьми. Мне казалось, что это один из овчинниковских перегибов, но в конце января или в начале февраля в Вешенскую приехал секретарь крайкома Зимин. По пути в Вешенскую он пробыл два часа в Чукаринском колхозе и на бюро РК выступил по поводу хода хлебозаготовок в этом колхозе. Первый вопрос, который он задал присутствовавшему на бюро секретарю Чукаринской ячейки: "Сколько у тебя выселенных из домов?". "Сорок восемь хозяйств". "Где они ночуют?" Секретарь ячейки засмеялся, потом ответил, что ночуют, мол, где придется. Зимин ему на это сказал: "А должны ночевать не у родственников, не в помещениях, а на улице!" После этого по району взяли линию еще круче. И выселенные стали замерзать". ... Чему же "обучали" станичников коммунисты? И вообще, что это за обучение – ведь выселенные женщины и дети, очевидно, заболевали и умирали? "Обучали" не их. ... Истинный объект обучения, точнее научения – те станичники, которые оставались в домах и потом должны были старательно работать на Советскую власть в колхозах и на стройках коммунизма. Чему же их "научали"? А именно этому – подавлять эмпатию. ... У нашего народа, как у социального организма, тоже, как видим, отключены эмоции… Точнее, то, что я бы назвал "Главной Социальной Эмоцией" — эмпатию. Нет эмпатии – нет и социальных действий. А ее в самом деле нет – она надежно блокирована. Возможно, именно поэтому у нас в стране до сих находится в столь странном, полумертвом состоянии профсоюзное движение. Ведь в основе любых профсоюзных действий лежит солидарность, а солидарность невозможна без эмпатии. Эмпатия – основа солидарности. Иначе зачем люди будут начинать забастовку, требуя, к примеру, вернуть работу своим уволенным товарищам? Если нет эмпатии – то есть активного сопереживания тем, кому в настоящий момент еще хуже, чем тебе – тогда "эмпатоэктомированному" приходится прибегать к рациональным доводам, типа "если я не выступлю сейчас в поддержку уволенных, то завтра, возможно, уже уволят меня…" ... Из всего вышеизложенного есть одно следствие, которое можно даже счесть забавным. Очень похоже, что коммунистическая пропаганда имеет чрезвычайно мало шансов на успех именно у нас, в постсовке. Почему? Ответ прост. Исторически и содержательно "красная" пропаганда чрезвычайно эмоциональна и даже слезлива. В сущности, она вся и построена на эксплуатации чувства "братства" и той же самой эмпатии. Вспомним хотя бы текст самой популярной революционной песни времен ВОСР – "Варшавянки": "Мрет в наши дни с голодухи рабочий, Станем ли, братцы, мы дальше молчать?" В России 10-х годов прошлого века песня имела несомненный успех, звала людей на баррикады. Однако теперь, в 10-х годах века нынешнего, мы имеем народ, прошедший через долгое и целенаправленное "психическое моделирование" теми же коммунистами. И как теперь подействует на народ "Варшавянка"? Да никак, и это совершенно очевидно. Наши люди даже не поймут, о чем тут, собственно, речь. Мрет с голодухи какой-то рабочий… Ну и что? А какие, собственно, действия ожидаются от нас? Мы-то при чем тут? Современные коммунисты, трогательно привыкшие действовать "по старинке", от подобных вопросов, совершенно естественных для Новых Людей, ими же и выведенных, буквально теряются. Однако современным россиянам действительно непонятно, чего от них добиваются россказнями о голодухе каких-то неведомых рабочих". Конец цитаты.
Итак, Шолохов - не абы кто, а коммунист, гуманист, будущий нобелевский лауреат - писал не в буржуйскую прессу, а лично Сталину (что, в общем, правильно). Дефицит эмпатии сегодня в России налицо, равно как и отсутствие такого дефицита сто лет назад. (А факты геноцида в Сумгаите, Грозном, Душанбе, осуществлявшегося людьми со вполне советским воспитанием, уничтожавшими при этом своих давних коллег и соседей, указывают на проблемы с эмпатией в СССР еще более красноречиво). Давайте с этим разбираться, с несомненными фактами. И добавлю к ним еще один. События, описываемые Шолоховым, совпали по времени с государственным погромом православного вероисповедания.
И начинает складываться интересная картина. Основа русской эмпатии - это христианское милосердие. А вовсе не человеческая биология, как полагает Рощин. (У эмпатии среди других народов могут быть и другие культурные истоки). Мы многое биологически наследуем, но эмпатия - это результат воспитания. Равно как и склонность к "горизонтальным" связям с себе подобными. А теперь добавлю еще один несомненный факт: коммунистическая партия планомерно и целенаправленно изничтожала любые "горизонтальные" связи между советскими людьми, неподконтрольные государству. Собиралось где-то неформальное сообщество - всё! Заговор! Крамола! Прекратить! В лучшем случае - поставить под контроль и наводнить сексотами! И в результате все неформальные группы - от старообрядческих общин до рок-тусовок - начинали прятаться по подвалам и нередко вводить элементы конспирации. Но не старообрядческие попы, и не хиппи с рок-гитаристами развалили Советский Союз. А развалили его начальники в серых пальто, каждый год 7 ноября стоявшие на трибунах, приветствуя народ. Те самые партийные вожди, которым приучила верить коммунистическая партия - больше, чем своим соседям и коллегам. Ибо партия - "ум, честь и совесть нашей эпохи". Ибо "в советских газетах не могут писать неправду". Ибо "Генеральный секретарь не может быть предателем".
Горбачев и Ельцин - это плоть от плоти и кровь от крови Коммунистической Партии Советского Союза. Именно партия, а вовсе не британская разведка, вскормила их, вспоила, дала путевку в жизнь и вознесла на вершины власти. И таких Горбачевых, Ельциных, Яковлевых, Кравчуков, Снегуров, Шеварднадзе было в партии великое множество - имя им легион. В результате отсутствия "горизонтальных" связей крушение советского строя не вызвало никакого значимого сопротивления.
Сегодня многие коммунисты любят порассуждать о том, что, дескать, в СССР было две партии - одна партия Ленина, Сталина, Шолохова, Гагарина, а другая - Зимина, Ежова, Медунова, Рашидова, Горбачева, Ельцина. Нет, дорогие, ОДНА была у вас партия, ОДНА. Амбивалентная. И любой, кто в СССР посмел бы заикнуться о наличии двух партий, был бы не только вызван "на ковер" в КГБ, но и просто был бы не понят общественным мнением. Ибо, еще раз, "в советских газетах не могут писать неправду". Не было другой партии, которая могла бы, в отличие от провалившейся КПСС, сохранить советскую власть.
А вот теперь - неудобный вопрос, анонсированный в заголовке. Почему Октябрьскую революцию, победу в Гражданской войне, индустриализацию, да и в значительной степени победу в Великой Отечественной осуществили люди, с детства знакомые с христианской культурой (а многие из них не оставили ее и в зрелом возрасте - например, девяностый псалом часто хранился на войне у красноармейцев), молившиеся, постившиеся, воспитанные в нормах православной морали, а подлецами, развалившими советский строй, и лузерами, позволившими это сделать, оказались люди с атеистическим воспитанием, в детском сознании которых святые мученики были заменены пионерами-героями?
Подумайте над этим вопросом, чтобы понять, что делать дальше, и как больше не наступать на те грабли, на которые наступил СССР.
Философия в качестве науки