© Ю.В. Лоскутов, 2001 Опубликовано: Новые идеи в философии. Вып. 10. Пермь; Перм. ун-т, 2001
[С.121]
"В научном познании необходимость использования категории "субстанция" возникает особенно остро тогда, когда ставится задача целостного теоретического объяснения из единого принципа всего многообразия форм непосредственного бытия изучаемого объекта со всеми их специфическими особенностями" (1). Таким объектом может быть как весь мир в целом, так и та или иная ограниченная область объективной реальности.
Признание важности субстанциального объяснения состоялось в философии далеко не сразу. С одной стороны, само субстанциальное объяснение в силу своей теоретической сложности не всегда принималось философами. Так, например, Локк весьма скептически относился даже к понятию субстанции, поскольку постижение субстанции невозможно методом простой индукции (2). С другой стороны, и теория субстанции долго была недостаточно разработана для того, чтобы получить ясный объяснительный характер. Поначалу она имела всецело умозрительные и формально-логические основания, которые оказались далеко не достаточными для субстанциального объяснения, и поэтому начиная с Гегеля последнее с необходимостью переходит в разряд относительно сложной диалектической логики, а начиная с Маркса (особенно с "Капитала") оно получает надежную эмпирическую базу. Эта эмпирическая база делает возможным применение понятия субстанции не только в философии, но и в частных науках. Часто субстанциальный подход применяется в научных исследованиях стихийно, однако теория,
[С.122]
сознательно применяющая понятие субстанции, получает ясный объяснительный характер. Дело в том, что субстанция является основой того или иного круга явлений, и поэтому в субстанциальном объяснении в наибольшей степени, насколько это вообще возможно в диалектической логике, соблюдается формально-логический закон достаточного основания.
Субстанциальное единство мира в целом (а по нашему мнению ― и любой ограниченной объективной реальности) предполагает и соответствующее процессуальное единство (3). Поэтому уместно говорить не просто о субстанции того или иного круга явлений, но о субстанции процесса развития этих явлений. Однако для построения адекватной по отношению к реальности концепции какого-либо круга явлений или процесса недостаточно просто использовать форму понятия субстанции безотносительно к содержанию этого понятия. Иными словами, для постижения научной истины важно то, какая именно реальность рассматривается в качестве субстанции того или иного круга явлений (процесса).
Исследователи позитивистского толка отвергают субстанциальный, монистический подход, исповедуя принцип онтологического и гносеологического плюрализма. Тесно связанный с эмпиризмом, плюрализм имеет свои корни в реально существующей отчуждённости тех или иных элементов эмпирического существования от субстанции, формами которой они являются. Возникающую в результате этого ложную видимость плюрализм выдаёт за научную истину (4). На наш взгляд, плюрализм, односторонне фиксируя качественное многообразие явлений той или иной реальности в ущерб ее субстанциальному единству, оказывает дурную услугу науке. Ведь только опираясь на признание субстанциальной основы тех или иных явлений и процессов, можно избежать “дурной бесконечности” причин-следствий в научном объяснении, при которой ни одно явление в конечном счете не получает в теории достаточного обоснования. Решение любой сколько-нибудь крупной научной проблемы предполагает не признание множества равноправных причин-следствий, а признание того или иного фактора реальности в качестве причины самого себя (субстанции). Научная теория, адекватно отражающая реальность, являющуюся причиной самой себя в рамках того или иного круга явлений, сама приобретает качество "самопричинности", самообоснованности. И эта самообоснованность заключается не только в том, что начальный и конечный пункт исследования в известном смысле совпадают. В ходе субстанциального объяснения мысль ученого периодически возвращается к своему исходному пункту, что может вызвать иллюзию тавтологичности этого типа объяснения. На самом же деле содержание субстанции постепенно раскрывается, обогащается в ходе ее постижения с помощью диалектического метода восхождения от абстрактного к конкретному, поэтому в субстанциальном объяснении не происходит повторения одного и того же, и это объяснение, следовательно, не является тавтологичным.
Например, с точки зрения научной философии в качестве субстанции мира в целом и единого закономерного мирового процесса выступает материя.
[С.123]
Понятие материи является наиболее абстрактным началом и вместе с тем наиболее содержательным условным концом системы категорий диалектического материализма. Этот конец является концом постольку, поскольку включает в своё содержание в свёрнутом виде все известные философские категории. Этот конец условен постольку, поскольку система категорий материалистической диалектики должна быть открытой, т.е. должна принимать в себя все вновь появляющиеся категории (5). (Онтологической основой единства категорий в системе является материя как субстанция) (6). В качестве же исходной категории материя проста. В этом качестве она непосредственно выражает пока ещё только одно, но определяющее своё отношение, представленное в основном вопросе философии. В роли исходной категории материя может выступать лишь в соотношении с категорией сознания (7). Соотношение материи и сознания представляет собой фундаментальное противоречие, постоянно воспроизводящееся на протяжении всей системы категорий. В отличие от Гегеля, научная философия полагает, что одна из сторон любого противоречия берёт верх над другой стороной (8). Доминирующая (субстанциальная) сторона является ведущей на всём протяжении выведения категорий той или иной науки. В данном случае первичность материи по отношению к сознанию выступает в качестве стержня всей системы категорий материалистической диалектики. Понятие материи как объективной реальности постоянно конкретизируется по мере развёртывания этой системы, оставаясь понятием материи, но данная конкретизация не имеет ничего общего с порождением особенного и единичного всеобщим, как это имеет место в гегелевской “спекулятивной конструкции”. Дело в том, что вся система категорий современного материализма строится не по принципу формально-логической широты категорий, а по принципу раскрытия их внутренней и необходимой взаимосвязи, основанной на включении содержания одной категории в содержание другой (9).
Если теория диалектического материализма представляет собой раскрытие понятия материи, а марксова теория политэкономии капитализма ― раскрытие понятия товара (по весьма распространенному среди марксистов мнению), то теория исторического материализма в целом представляет собой, по нашему мнению (10), раскрытие понятия действительных индивидов, на что ясно указывают Маркс и Энгельс в "Немецкой идеологии" (11). Субстанциальное объяснение еще не получило в науке широкого распространения, поэтому есть еще много областей объективной реальности, в исследовании которых оно может быть применено в дальнейшем.
1. Кучевский В.Б. Анализ категории “материя” М. 1983 С.237
2. См.: Локк Дж. Сочинения. Т.1, М.1985 С.145-146,346
3. См.: Орлов В.В., Мусаелян Л.А. Материальное единство мира и принцип развития // Понятие материи в марксистской философии. Пермь. 1977 С.122-123
4. См.: История марксистской диалектики. М. 1971 С.326
5. См.: Материалистическая диалектика. Законы и категории. Ташкент. 1982 С.24-25
6. См.: Широканов Д.И. Диалектика познания и категория субстанции. Минск.1974 С.207
7. См.: Материалистическая диалектика. Законы и категории. Ташкент. 1982 С.24,36; Орлов В.В. Понятие материи в марксистской философии // Понятие материи в марксистской философии. Пермь. 1977 С.5
8. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч.,Т.1 С.322
9. См.: Акулов В.Л. Об исходных принципах и методе построения системы философского знания. // Проблемы развития системы категорий марксистской философии. Челябинск. 1982 С.37-38
10. См.: Лоскутов Ю.В. Категория субстанции и концепция исторического процесса. Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Пермь. 2000 Гл.2, §2
11. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.3 С.18-19